Неточные совпадения
Я ценил Жида как
писателя, он один из немногих французских
писателей, в творчестве которых большую роль играли
религиозные темы.
Великие русские
писатели, столь противоположные по своему типу, представители
религиозного народничества, оба верили в правду простого трудового народа.
Своеобразный анархический элемент можно открыть во всех социальных течениях русского XIX в., и
религиозных и антирелигиозных, у великих русских
писателей, в самом складе русского характера, совсем не устроительном.
Сей великий
писатель, как бы взамен
религиозных мотивов, сейчас же вывел перед ним великих мужей Рима.
Муаллим-Наджи [Муаллим-Наджи (Омер Хулюш, 1850–1893) — турецкий
писатель, литературовед и историограф.], турок, литератор, еще в 80-х годах писал Анджело Губернатису [Губернатис Анджела де (1840–1913) — итальянский ученый, издатель, политический деятель.]: «Мы не научимся понимать друг друга, пока между вами и нами будет стоять стена
религиозного фанатизма».
Высшее свое выражение духовная двуполость человека получает в
религиозном самосознании, в обращенности души к Богу, которая обычно определяется у
религиозных и мистических
писателей как «духовный брак».
Религиозный гений необходимо есть и великий молитвенник, и, в сущности, искусству молитвы только и учит вся христианская аскетика, имеющая высшей целью непрестанную («самодвижную») молитву, «молитву Иисусову» или «умное делание» [Учением о молитве полны произведения церковной аскетики, в частности творения св. Макария Великого, Симеона Нового Богослова, Иоанна Лествичника, Исаака Сирина, Тихона Задонского, церковных
писателей: еп.
Когда же благодаря немецким теориям об объективном искусстве установилось понятие о том, что для драмы это совершенно не нужно, то очевидно, что
писатель, как Шекспир, не установивший в своей душе соответствующих времени
религиозных убеждений, даже не имевший никаких убеждений, но нагромождавший в своих драмах всевозможные события, ужасы, шутовства, рассуждения и эффекты, представлялся гениальнейшим драматическим
писателем.
Когда же было решено, что верх совершенства есть драма Шекспира и что нужно писать так же, как он, без всякого не только
религиозного, но и нравственного содержания, то и все
писатели драм стали, подражая ему, составлять те бессодержательные драмы, каковы драмы Гете, Шиллера, Гюго, у нас Пушкина, хроники Островского, Алексея Толстого и бесчисленное количество других более или менее известных драматических произведений, наполняющих все театры и изготовляемых подряд всеми людьми, которым только приходит в голову мысль и желание писать драму.
Так что первая причина славы Шекспира была та, что немцам надо было противопоставить надоевшей им и действительно скучной, холодной французской драме более живую и свободную. Вторая причина была та, что молодым немецким
писателям нужен был образец для писания своих драм. Третья и главная причина была деятельность лишенных эстетического чувства ученых и усердных эстетических немецких критиков, составивших теорию объективного искусства, то есть сознательно отрицающую
религиозное содержание драмы.
Этот мир вызывал в них брезгливое отвращение [Андре Жид в статье о Вилье де Лиль-Адане не без недоброжелательства говорит о якобы
религиозном нежелании знать жизнь у Вилье де Лиль-Адана и других «католических
писателей»: «Baudelaire, Barbey d’Aurevilly, Helo, Bloy, Huysmans, c’est là leur trait commun: méconnaissance de la vie, et même haine de la vie — mépris, honte, peur, dédain, il y a toutes les nuances, — une sorte de religieuse rancune contre la vie. L’ironie de Villiers s’y ramène» («Prétextes», с. 186).
Буржуазный строй у нас, в сущности, почти не считали грехом, — не только революционеры-социалисты, но и славянофилы и русские
религиозные люди, и все русские
писатели, даже сама русская буржуазия, всегда чувствовавшая себя нравственно униженной.